Педагогика, как сказал кто-то из прошлых великих, это наука не о сущем, а о должном. Мне как физику какому-никакому этого умом не взять. Если наука, то она ведь изучает что-то, и это что-то должно же уже быть? А если нет объекта, то и изучать его невозможно. Вот и получается у меня, что педагогика никакая не наука, и нет у нее ни языка своего, ни законов никаких …..

Но Симон Львович Соловейчик, добрая душа, написал в свое время, что педагогика – это наука об искусстве воспитания детей, не своих, а только чужих. Помочь нам, педагогам, хотел. То есть вот есть искусство воспитания, а вот наука о нем. Искусствоведение некоторым образом. Но рассыпается тогда и без того шаткое здание педагогики на бесчисленное множество кейсов-произведений (Макаренко, Амонашвили, Шаталов и др.), которые можно описывать бесконечно, можно даже пытаться повторить, но шедевра не создашь по этим прописям, нет.

Ну, и метод изучения должного, понятное дело, тоже отсутствует. Так что остаются нам для объяснения и сущего, и должного в этом деле одни метафоры.

Вот, например, садово-огородная – очень популярна еще со времен Яна Амосовича. Ну помните же: школа – сад, дитя – растение, учитель – садовник. Каждому растению свое тепло, свой полив, свой уход (окопать, укрыть), одни раньше созревают, другие позже….. Природосообразность в общем. Эта умильная картинка особенно мила тем, кто считает школу чуть ли не самым великим благом. За 100 лет садоводство-огородничество, однако, сильно изменилось, ну и метафора эта на глазах наполняется новым содержанием: удобрения, пестициды, ГМП, гидропоника, квадратные арбузы и помидоры, удаление сорняков, а также лишних побегов……

Со стороны противников школы главная метафора – тюрьма. Тоже понятно – безвинный приговор на 9-11-12-13 лет, жизнь по звонку, изо дня в день одни и те же лица вокруг, бессмысленность усилий, труда и достижений,– раньше ведь всё равно не выйти, даже условно-досрочно; бесправие; дедовщина самого скверного толка, и даже здание школы в любом городе мира опознаешь за версту – тюрьма она и есть тюрьма. Но и эта метафора не полна – в настоящей тюрьме всё-таки не заставляют заучивать книги, написанные тюремщиками. Эти две, конечно главные, но есть и другие.

Вот, например, все наши мучения с бесконечным тестированием выросли из метафоры производственной. А то как же – работает огромное предприятие, чёртова туча народу получает зарплату и отдыхает по два месяца в году, а что они так производят у себя за забором – неизвестно. Сделаем так: техническое задание расписать по предметам и годам, продукт описать подробнейшим образом, отдел контроля качества продукции, и тестировать после каждой операции. Сделать-то сделали, а получилось как всегда – потому что даже на самом точном производстве бывает брак, а по самым точным приборам – допуски. Потому что на любом производстве знают, по крайней мере, что и из чего может и должно получиться. А в нашем деле то золото завезли, то глину, а то и вообще какую-то неизвестную субстанцию, а на выходе подай БМВ, хоть тресни. Вот и лепим, что можем, из того, что есть, иногда получается даже похоже на БМВ. Но не едет, всё равно не едет.

Как-то раз работала я в школе, где директор обожал метафоры медицинские. – Ни один врач, – восклицал он, пытаясь подвигнуть учителей на индивидуальный подход, – не станет лечить всех своих больных одним и тем же лекарством! Ни один врач, не будет назначать всем своим больным одни и те же диагностические процедуры! – А как же все эти тесты, экзамены, контрольные?! – спрашивали его учителя. – Ну как-то же надо оценивать результаты нашего труда, – отвечал он, как-будто не понимая, что ни один врач никогда бы не согласился принимать каждый час по 25, а то и 40 больных одновременно и лечить их всех по одному и тому же протоколу, невзирая ни на дигноз, ни на состояние. И что ни один больной, проведший хотя бы несколько дней на строгом постельном режиме и внутривенном питании, не способен встать и пробежать марафон или съесть на обед стейк…

Ну или вот Пигмалион, например, или – если попроще – Буратино… А мы (учителя то есть) – те еще резчики, скажу я вам, что по камню, что по дереву…

Мне что-то последнее время больше всего нравится метафора кулинарно-общепитовская. Вот представьте себе о-о-о-очень большую кухню с множеством плит, разделочных столов, холодильников, миксеров, блендеров, ну и вообще всего того, что может быть на кухне. И стоят везде разные кастрюльки, сковородки, кувшинчики-чайнички, большие и маленькие, новые и битые, и ржавые, и блестящие, и пластиковые, и медные – в общем, всякие. И во всех стенах – двери. Много дверей. И забегают из этих дверей на кухню разные случайные взрослые люди. И бросают во всю эту утварь какие-то случайные ингредиенты, включают и выключают безо всякого порядка и смысла разное оборудование, почему-то расчитывая, что в результате во всех этих сосудах одновременно изготовится нечто одинаковое и удобоваримое. Не изготовится, нет.

Есть своя любимая фишка и у родителей. – Это твоя работа, – говорят они. – Ты должен её делать, и делать хорошо! – Если бы я так работал(а), как ты учишься, меня бы тут же уволили! – нагнетают они. И хочется мне их спросить всегда: – А вы свою работу любите? А что вы дома рассказываете о ней, о своём начальстве, о коллегах? А домой вы её приносите каждый день? И на выходные? И в отпуск с собой берёте? А если иногда всё же приносите, то рады ли вы ей, когда всё семейство уселось после ужина к телевизору? А вот ещё вопрос: У вас начальников непосредственных сколько? А 6-8 в день, и каждый со своим прибабахом, не хотите? И чтобы они сменяли друг друга по звонку, независимо от того, выполнили вы предыдущее задание или нет? И чтобы каждый требовал, чтобы вы мгновенно и полностью включались, опять же по звонку, в новую работу, отступив теперь не 3 (как у Марь-Иванны), а 4 клеточки от края страницы?!

Как бы нам всё-таки понять, что же такое школа? И зачем она нужна нам? А нашим детям?